Связной истории

3 марта 2015, Вторник

Кассета с его воспоминаниями в числе тысяч других хранится в банке Лос-Анжелеса.  В 1998 году заслуженный нефтяник БАССР и СССР Иосиф Кушнир получил письмо от знаменитого американского режиссера Стивена Спилберга с предложением рассказать о том, что ему довелось пережить в годы Холокоста.

Воспоминания о том времени вызывает в сердце Иосифа Лейбовича непреходящую боль.

…Он родился в 1929 году в Винницкой области Украины. До войны Йося успел окончить шесть классов.

  - Мне было 12, когда по главной улице Жмеринки загрохотала немецкая техника, - говорит Кушнир, - три дня и три ночи мимо нас стуча коваными сапогами шла фашистская армада. Мы уже знали, что в первую очередь нацисты будут уничтожать евреев. Но любопытство тогда перевесило страх: смотрели в окна и дивились хорошо одетым, марширующим под бравурные марши, солдатам.

В довоенной Жмеринке жили в основном евреи и украинцы, жизнь в городке текла тихо и размеренно. Маленькому Йосе тогда и в голову не приходило, что его национальность - смертный приговор.

Вскоре немцы огородили колючей проволокой улицы Урицкого и Демьяна Бедного. Сюда они согнали всех евреев из Жмеринки и близлежащих сел. Вечером ворота концлагеря закрывались, а утром узников отправляли на работу. В первый же день всех жителей гетто собрали у центрального входа и на их глазах повесили небольшого роста щупленького мужчину в назидание остальным: «так будет с каждым, кто без разрешения покинет лагерь».

- Вскоре люди стали гибнуть десятками, - продолжает Иосиф Лейбович. - Работать заставляли всех. Мы, подростки, тоже трудились: пилили дрова, убирались, собирали траву.  Когда нас водили на железнодорожную станцию, то там, рядом с общежитием для обслуживающих транспортный узел, были две выгребные ямы, куда мы лазили в поисках еды. Иногда попадались картофельные очистки или обглоданный початок кукурузы, тюбики из-под немецкого масла. Чтобы выжить, меняли свои пожитки на что-нибудь съедобное у украинцев.

В гетто Йося находился с матерью и двумя сестрами, которые были старше него. Отец к тому времени уже умер. Маленькая худенькая женщина порой жертвовала своим 200-граммовым кусочком хлеба – это единственное, что выдавали немцы узникам гетто.

Как-то мальчик стал свидетелем расправы над партизанами. К дому, где располагалось начальство, подъехала крытая тентом машина. Троих мужчин и двух женщин со связанными руками грубо стащили с кузова.  Через некоторое время из здания послышались крики, людей жестоко пытали.  Человека, доставившего партизан, подростки запомнили. Тогда они еще не знали, что снова встретятся с ним…

Почти три года семья Кушниров прожила в гетто.

- У нас в комнате был секрет, - вспоминает Иосиф Лейбович, - подкоп, в котором мы прятались, когда, например, приходило известие, что копают ямы. Оказалось, не для людей - для лошадей.  Жили в постоянном страхе.

Два раза жизнь Йоси висела на волоске. Первый, когда, разгружая на станции вагон, нечаянно уронил одну из бандеролей и оттуда выпала галета. Получил в наказание – удары палкой. Второй – когда, сортируя обмундирование убитых немцев, решил какую-то вещь взять себе. Здоровый немец, держа его за горло, прорычал: «Проклятый еврей», и ударив пару раз, отпустил.

В 1944 году в Жмеринку вошла Красная армия.  А в гетто фашисты расстреливали арестованных.

- Мы очень боялись, что нас уничтожат, - рассказывает Кушнир, - помню, как старшая сестра упрашивала меня, чтобы я не кашлял, когда мы хоронились в «секрете». Я часто ее вспоминаю.

Красавице Хане необыкновенно повезло. Сначала ее бросили в шахту, но потом практичные немцы не захотели терять здоровую и молодую рабсилу и выпустили. В следующий раз она с маленьким сыном попала под расстрел. Она упала за секунду до того, как раздалась автоматная очередь. Ночью очнулась под грудой мертвых тел.  Выжила опять, но потеряла свою кровиночку. Когда добралась до своей семьи, родные ее не узнали: в неполных 30 лет Хана полностью поседела.

- Евреям деваться было некуда, - отвечает на мой вопрос Кушнир, - никто не хотел прятать их у себя. Исключения были, но очень мало.

Уже через неделю после освобождения заработали школы, банки, магазины.

Жмеринка – небольшой город, и Йося вновь увидел того, кто привез партизан на расправу. Он не побоялся заявить на предателя советскому командованию.

После окончания школы, Кушнир поступил на нефтяной факультет Львовского политехнического института. А в 1951 году вместе с женой Александрой Борисовной распределился в Уфу на Новоуфимский завод.

Уже через два года его назначили начальником цеха. Многие годы Иосиф Лейбович строил и пускал установки. У ветерана труда четыре патента и свидетельств об изобретениях, шесть медалей ВДНХ.

- Самое счастливое время в моей жизни связано с заводом, - говорит заслуженный нефтяник БАССР и СССР. - Люди работали с энтузиазмом, на благо Родины.

В 33 года Кушнир стал заместителем главного инженера огромного предприятия. На заслуженный отдых ушел только в 1996 году.

То, что сегодня происходит на родной Украине, выше его понимания. Он-то не забыл полные колодцы советских солдат, убитых бандеровцами в начале 50-х. И не укладывается в его голове, как можно предать эти факты забвению.   

Стивен Спилберг в письме, адресованном бывшему узнику гетто, пишет:

«Вы дали поколению возможность ощутить свою личную связь с историей».

И эту связь нынешним мистификаторам прошлого времени прервать не удастся.